ВСТРЕЧА С КЛЭР БЭРРИ

Анатолий Пинский

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Сегодня, 11 августа, я встретился с Клэр Бэрри (одна из «сестер Бэрри»; вторая сестра, Мирна, уже давно покинула этот мир). Встречу с Клэр помогла организовать другая из­вестнейшая американская певица, ее сегодня называют «ко­ролевой идишской песни», номинант «Грэмми» Адрианна Ку­пер. Так мы втроем и пообедали в итальянском ресторанчике на Манхэттене, Ист-сайд.

Я подготовил к встрече список вопросов, а также два аудиоустройства — цифровой mp3-плеер и кассетный дикто­фон, чтобы уж точно не было сбоев. Но вся атмосфера встре­чи, сразу определившаяся характером речи Клэр и просто самим ее присутствием, сделали для меня явно неуместным, ну невозможным, извлечение диктофонов из сумки, щелканье по кнопкам и тому подобное. Так что, увы — или не увы, — но никакого аудиофайла я не записал. Мне подумалось уже по­том: «Это словно тебе выпала возможность беседы с Буддой или с Львом Толстым, тут не с руки хвататься за плеер».

Что сказать?.. Да особенно много и не скажешь. Такое, ве­роятно, бывает, когда получаешь шанс общения с поистине великим человеком.

Клара, несмотря на свой возраст, — человек с очень чет­ким, очень мудрым и очень светлым сознанием. Она говорит простые слова, но каждое из ее слов много весит и, совер­шенно явным образом, очень тепло светит. Сразу бросается в глаза ее удивительно прямая, просто княжеская осанка, сейчас среди двадцатилетних девушек не найдешь и одну на пятьдесят с такой осанкой.

Вот отдельные, совсем фрагментарные зарисовки, по па­мяти (беседа шла в основном на английском, который то и де­ло переходил на идиш).

…Они решили поменять свою исходную фамилию, Бэйгельман (а дедушка сестер по отцовской линии и был бэйгельманом, то есть торговцем хлебом и бубликами, вспомните: «Бублички, купите бублички! Койфт майне бейгелах!») — на американизированное «Бэрри» — после истории с сестрами Эндрю, связанной с хитом «Ба мир бисту шейн». История тако­ва, что, видимо, и сейчас мне не с руки класть ее на бумагу и распространять в деталях. Но в целом суть следующая. Вели­кий композитор Шолом Секунда написал «Ба мир бисту шейн» и хотел, в принципе, ее отдать в исполнение Кларе и Мирне Бэйгельман, но вскоре продал авторские права на песню, все­го за 30 долларов. Тогда же в Нью-Йорке работали три еврей­ские певицы, сестры Эндрю, и они имели очень оборотистого менеджера. Этот менеджер заполучил права на песню для сес­тер Эндрю. Клара с Мирной лишились возможности ее петь. А менеджер сестер Эндрю начал быстро качать большие день­ги, ибо песня мгновенно стала хитом всей Америки и всего ми­ра (сравните хотя бы наши варианты: «В кейптаунском порту с пробоиной в борту…», «Барон фон дер Пшик», «Красавица моя», «Старушка не спеша дорогу перешла…» и т.д.).

И кто-то, в момент переживания этих коллизий, сказал Кларе и Мирне — да у вас и фамилия не по-американски зву­чит (типа: «вам ничего вообще не светит»). Клара очень всерь­ез это приняла и предложила Мирне поменять фамилию на «истинно американскую». Они тогда решили именоваться «Бэрри» (именно так, а не «Берри», то есть Barry, а не Berries, то есть не «ягодки», в дословном написании); тогда же Клара переписалась в «Клэр».

…Клэр из основного меню заказала рыбу. А из закуски, не­смотря на обилие аппетайзеров, решилась съесть только пару черных маслин. Она ест немного, но очень аппетитно. Нес­колько раз она говорила официантам (они то и дело скаплива­лись около нашего столика человек по пять, по семь): «Ах, это деликатес! Ах, этот ресторан из азой шейн!»

…Клара с сестрой никогда не получали специального музы­кального образования. Однажды Абе Эльштейн, только позна­комившись с ними, сказал: «О, идея! Пусть Клэр поет мело­дию, у нее голос повыше, а Мирна — гармонию». Получается, так и родилось их двухголосие, их неподражаемая чистейшая терция, «терция сестер».

…Клара не очень много готова рассказывать об Эльштейне, Секунде и других столпах, но об Ольшанецком вспоминает как-то по-особому и ярко. «Словно и сейчас я вижу его лицо перед собой — такое светлое и так близко». Мыс ней спели куплет «Их хоб дих цу фил либ» — поверьте, для меня это была секунда ко­лоссального счастья. Вспомнили его же песню «Майн штейтеле Бэлц»; Клэр оговорилась, что в Бельцах никогда не была, и очень порадовалась, что мы с «Доной» там были.

…Клэр очень охотно и приподнято вспоминает о своем визите в СССР в 60-е, о концерте в Парке Горького. Все орга­низовал Эд Салливан, знаменитый в те годы на американ­ском радио. «Нам аккомпанировало 45 человек, русские, но дирижер у нас был свой, из Нью-Йорка. Мы много репетиро­вали перед концертом. Эд Салливан нам все время говорил: «Мы должны быть ко всему готовы, это не Америка, это Парк Горького, тут все может быть». Мы таки оказались с Мирной потрясены, когда вышли на сцену и увидели перед собой 20 000 человек зрителей. Я помню, там в передних рядах сидел раввин, так он все время раскачивался. После того как мы спели «Очи черные», публика вся встала с мест, сделала дви­жение вперед — казалось, сейчас они рванутся на сцену. Только раввин сидел на месте и по-прежнему раскачивался. Мы реально испугались. Эд (Салливан) отодвинул нас к кули­сам, занял место между нами и залом, он повел себя как ис­тинный секьюрити. После концерта ко мне подошла женщи­на, в гримерку, я не знаю, как она туда проникла, стала меня обнимать и плакать, я ей дала небольшую нашу пластинку, так она ее засунула под юбку, под нижнее белье, чтобы никто не увидел из Ка-Джи-Би».

…Клэр говорит: «Когда мне было 7 или 8 лет, и я назавтра собиралась впервые пойти в школу, отец меня подозвал и сказал очень тихо и серьезно: «Клара, есть два слова, кото­рые ты должна запомнить на всю жизнь». Я задумалась — что это за такие слова? Он говорит: «Эти два слова — Respect and Attitude. Ты должна уважать людей и всегда иметь к каждому из них свое отношение».

…Клэр хорошо относится к молодежи. Однажды ее внучка, будучи уже взрослой девушкой, рассказала ей о рэпе. Клэр за один вечер сочинила рэп-композицию на идише (она нам ко­ротко спела фрагмент) и потом дала в каком-то модном клубе целый концерт в стиле рэп. Успех был оглушительный.

…Клэр не помнит, когда был записан столь любимый «Доной» диск с мировыми шлягерами на идиш (где песни «Чай вдвоем», «Лав стори», «Май вэй», «Итс импоссибл» и другие). Но она помнит все слова песен. Она начала напевать из «Майн вег» (на мотив хита Синатры My way): «Алз кинд / хоб их гевист / их миз алэйн / зих алц фарзоргн». Потом сделала сов­сем крошечную паузу, и я не смог не запеть: «Гештребт / хоб ихумзист/майнхингер нойт/гемитцфарборгн», — и мы про­должили вместе: «Их хоб гехулемт нехт / ин алц гефот / эс велн зайнт тег». Мне, однако, тут стало неловко, словно я куда-то не по праву вклинился, я замолчал, и она закончила строфу: «Вен их гефинен велн / блумен аф майн вег!» (…когда все же и на моем пути будут цветы!). Тут она повернулась к Адрианне и говорит: «Смотри, гиб а гук, он знает эти слова. Это мне так радостно».

…Клэр считает, что язык идиш будет жить, что постепенно все больше молодежи интересуется этим языком, — и это ей тоже очень радостно.

…«Я так благодарю Бога — за все, что он мне дал в жизни. Он давал мне всегда так много. Я не знаю, почему. Вот ты, Толя, упомянул Абе Эльштейна — а как ему, скажите на милость, пришла в голову эта идея: что мне надо петь мелодию, а Мирне — гармонию? А ведь это оказалось так важно. Мой муж ушел 7 лет назад, но я должна жить, пока живу, верно? Быть может, я напишу книгу, у меня недавно появилась такая идея. Сейчас так много телевидения, столько информации, — но не­которые люди хотят попрежнему читать книги. И даже сегод­няшний наш чудесный ланч — это ведь тоже дар, гифт, гешенк. Такие милые люди меня пригласили, мне так интересно с вами, и здесь рыба такой деликатес, и мне так хорошо снова вспомнить, как мы с Мирной пели в Парке Горького в России».