"Народ мой" №5 (321) 15.03.2004

Кракауэр:

клезмер — выражение идиша в музыке

     Думаете, клезмеры — это еврейские музыканты из Восточной Европы, игравшие на свадьбах, похоронах, да и на всех других событиях, радостных и печальных? Возможно, но сегодня в Америке — клезмеры — это респектабельный и бурно развивающийся музыкальный жанр, стремительно завоевывающий популярность, как среди евреев, так и среди всей американской публики. Клезмеры прочно вошли в мэйнстрим американской музыкальной культуры. Свидетельством тому, прошедший 25 февраля в Зенкел-холл в Центре Карнеги концерт кларнетиста Давида Кракауэра и его группы “Клезмер маднесс” (безумье клезмеров — англ. ). Краковер исполнял специально написанные для концерта композиции композитора и джазового пианиста Ури Кейна. Впрочем, Кейна еще можно назвать диск-жокеем. Именно в жанре DJ он пишет свои композиции, компонует звуковые дорожки, играет скоростями, тембрами и звучанием.
     Дейвид Кракауэр заинтересовался клезмерской музыкой, будучи известным кларнетистом классического репертуара, учеником знаменитого нью-йоркского педагога Яна Рашинова. Кракауэр  играл со знаменитым струнным квартетом “Кронос”, записал с ними диск “Мечты и молитвы слепого Исаака”. Позже он вошел в легендарный нью-йоркский ансамбль “Клезматика”. Многие классические музыканты обращаются к восточно-европейской еврейской музыке, наример, скрипач Ицхак Перельман. Кракауэр считает себя представителем второй волны творцов клезмерской музыки, занятой не только и не столько консервацией традиции, сколько обновлением и обогащением ее. Артист говорит, что клезмерская музыка, как и вся еврейская музыкальная культура, давно вышла за традиционные рамки, становится американской, впитывает в себя множество традиций и обогащая собой другие музыкальные жанры. Недаром, так много неевреев сегодня играют клезмерскую музыку. Впрочем, именно тенденция обновления постоянно сопровождала клезмеров.
     Изначально, хасидская традиция широко и глубоко черпала из музыкального наследия народов, среди которых жили евреи. Еврейские музыканты клезмеры (от древнееврейского кле-земэр) играли вовсе не только для евреев и обязаны были учитывать вкусы разноплеменных заказчиков этнически пестрой Восточной Европы. Известны раввинские постановления, не только разрешающие, но и рекомендующие хасидам заимствовать и обрабатывать мелодии соседей. Клезмерская музыка необычайно богата. Она впитала и пропустила через душу еврейского гения немецкие, славянские, балканские песенные традиции, даже германские военные марши, городские романсы и многое другое. В Америке клезмерская музыка получила новую жизнь, повлияла на джаз 20-х гг., на еврейские спектакли на В торой авеню, равно, как и на спектакли на Бродвее.
     Кракауэр придерживается базисных жанров клезмерской музыки — песенная импровизация “дойна”, медленный танец “хусидл”, прерывисто-ритмичный “турецкий” танец, старинная румынская “хора” с особым темпом в 3/8, зажигательный танец в круге “булгар” с подыманием почетных гостей на стуле, больше знакомый русскоязычной публике под названием “фрейлехс”. На такой базе артист смело строит свои композиции, нанизывая туда различные акценты космополитического Нью-Йорка. “ Смело используя элементы джаза, рока, фанка и даже хип-хопа, Кракауэр создает удивительную музыку, полную ностальгии по еврейской истории, нежных текстур и современных мелодий”, — писал Майкл Райан в “Бостон Геральд”.
     “Для меня важно сохранить еврейство, — говорит Кракауэр, — Ведь клезмерская музыка является флексией в музыке языка моих дедов идиша. Важно сохранить традиционный репертуар, музыкальные фразы, орнаменты, канторские напевы. И в то же время важно сохранить клезмерскую музыку живой, не допустить ее превращения в музейную. Ведь наша традиция всегда была живой”.
     Одна из композиций Кракуэра посвящена памяти легендарного еврейского кларнетиста 20-х гг. Нафтуле Брандвейна, вместе со своим другом-соперником Дейвом Террасом, зачинавшим расцвет клезмерской музыки в Америке. Но Кракауэр не ограничился лишь ностальгией по “королю еврейского кларнета”. Он соединил в композиции темы Брандвейна с музыкой другого великого кларнетиста — афро-американского джазмена Сидни Бешэ. Эксперимент оправдан не только тем, что Брандвайн сам, наряду с греческими, турецкими и цыганскими мелодиями, широко использовал джазовые ритмы. Бешэ играл в негритянском клубе совсем неподалеку от В торой авеню, где работал, а чаще сидел в баре Брандвейн. Творческий синтез двух великих артистов в интерпретации Кракауэра стал настоящей удачей. Интерес к творчеству Бешэ у артиста значительно глубже. В 1998 г. Кракауэр записал целый диск “Цадик” с подзаголовком “Клейзмерский салют Сидни Бешэ”.
     В прошлом месяце Кракауэр выпустил диск со своими выступлениями “Krakauer. Live in Krakau”. Кракау — еврейское название польского города Краков. В разговоре с нами артист добавил, что его дед эмигрировал в США из Бяла-Подольска под Лодзем. Местечко это — родина замечательного еврейского писателя Йосла Бирштейна, обессмертившего его в своих произведениях. В Польше Кракауэр записал свои последние композиции в стиле, который он сам определяет, как “психо-клезмер”. Впрочем, не только звуки Кинга Кримпсона или темпы Генри Тредгилла можно уловить в музыке Дейвида Кракауэра. Несколько композиций в концерте представляют, казалось бы, невероятное сочетание — клезмерскую обработку П ервой симфонии Густава Малера.
     “Малер — очень еврейский композитор, — рассказывал Кракауэр накануне, в программе Джона Шейфера “Саундчек” на Нью-йоркском общественном радио WNYC, — Глубокие еврейские мотивы Малера еще ждут своего осмысления современными музыкантами”.
     Возможно, строгим ценителям “классической” клейзмерской музыки покажется недопустимым такое смешение жанров. Может представиться, что “подлинных”, незамутненных американскими изысками клезмеров еще можно услышать в хасидских районах, пытающихся блюсти дух и стиль жизни еврейского местечка XIX века. Как бы не так. Дело не в том, что на свадьбах танцуют под переработки старых рок и поп хитов. И не в то, что на мелодию “Чингиз-хан” шоу-звезды религиозной эстрады поют “Мессия, мессия!”. Как-то пришлось посетить самый, что ни на есть настоящий хасидский “тыш” — застолье у ребе одного из небольших, но крепко спаянных хасидских дворов. Была и хасидская свадьба. Клезмеры играли традиционный “нигун” и среди известных мелодий, так называемых “нигуней ребе из Труско”, я вдруг уловил мотивы тромбона Эрла Хайнса. Что поделаешь? Ведь мы находились около Хадсон-ривер, совсем неподалеку от того места, где сегодня лежат развалины WTC, которые мы зовем “Гранд Зеро”.

Михаэль Дорфман